Андрэ Нортон - Рожденные среди звезд [= Рождение звезды]

Земной пилот сел на маленькое сиденье перед приборами. Перед ним находился экран, на нем вечернее небо, облака. Раф неудобно поерзал. Уже вечер. Он почувствовал нетерпеливое желание уйти, вернуться к РК-10. Он не хотел проводить ночь в городе. Нужно убедить офицера провести его к флиттеру. Лучше он побудет в нем, чем в одном из зданий чужаков.

Тем временем он разглядывал изображение на экране, стараясь отыскать крышу, на которой оставил флиттер. Но ничего не мог узнать.

Раф повернулся к офицеру и попытался дать ему понять, что хочет вернуться к своей машине. Либо он не сумел это сделать, либо чужак не захотел понимать. Потому что, оставив контрольную рубку, они пошли осматривать другие помещения корабля, включая место, где размещались двигатели. В других обстоятельствах Раф мог бы провести тут часы.

В конце концов землянин направился к лестнице и вскоре оказался на крыше под сумеречным небом. Медленно прошелся по широкой площадке, пытаясь узнать какие-нибудь ориентиры. Видно было центральное здание и несколько башен вокруг него. Но рядом с какой из них крыша, на которой стоит его флиттер? Рафа непреодолимо влекло к его машине.

Офицер смотрел на него; вот он положил трехпалую ладонь на руку Рафа и прощебетал вопрос.

Без особой надежды Раф повторил жесты, которые делал раньше. И удивился, когда офицер повел его вниз в здание. На этот раз они пошли не к мосту через улицы, а продолжали спускаться по рампам внутри здания.

В нем шла какая-то деятельность. По коридорам проходили чужаки, все в черных обмотках, с металлическими грудными и наспинными плитами; они же занимались в помещениях какими-то непонятными делами. Казалось, проводник старается побыстрее увести Рафа отсюда.

И только когда они достигли уровня улицы, офицер остановился у одной двери и повелительно поманил Рафа. Землянин неохотно повиновался, и его чуть не вырвало.

Он увидел мертвое, очень мертвое тело. Судя по многоцветным обрывкам на теле это чужак, один из знатных, штатский в черном. Страшные раны почти разорвали его тело. Ничего подобного Раф не видел.

С гортанным звуком, лучше слов выражающим чувства, офицер подобрал с пола сломанное копье; его наконечник был окрашен красновато-желтой кровью, такой же, какая еще сочилась из разорванного тела. Размахивая оружием, так что землянин вынужден был отступить на несколько шагов, чужак разразился страстной речью. Потом снова перешел к жестам, которые космонавту легче было понять.

Это работа смертельного врага, понял Раф. И такая же судьба ждет всякого, кто выйдет за определенные безопасные пределы. И если этот враг не будет уничтожен, город…, сама жизнь…, перестанет существовать.

Видя страшные раны, говорящие о безумной ненависти, Раф мог в это поверить. Но ведь примитивное копье не в силах противостоять оружие, которое есть в распоряжении его спутника.

Когда он попытался выразить это, проводник покачал головой, словно отчаялся быть понятым, и поманил Рафа за собой. Они оказались на загроможденной обломками улице и двинулись в сторону от центрального здания, где остались трое землян. Раф, видя сгущающиеся сумерки, удлиняющиеся тени, помня то копье, не мог удержаться и не оглядываться время от времени через плечо. Не привлечет ли стук его металлических подков внимание тех, с кем он не хотел бы встретиться? Он положил руку на рукоять станнера. Но офицер не казался встревоженным; он шел вперед с уверенностью того, кому нечего опасаться.

Тут Раф узнал цветную полоску и слегка успокоился: они идут к флиттеру. Он уже проходил по этой улице. И не возражал против длительного подъема по рампам. Этот подъем в конце концов и привел его к флаеру. Облегчение его было так велико, что он провел ладонью по гладкому борту машины, словно это любимое домашнее животное.

— Курби?

Услышав голос Хобарта, Раф застыл.

— Да, сэр!

— Мы остаемся здесь на ночь. Нужно обдумать наши планы.

— Да, сэр. — С этим Раф согласен. Попытаться пролететь над горами в темноте — самоубийство. Он бы все равно отказался. С другой стороны, он бы спал спокойнее вне пределов города. И Раф подумал, не предложить ли использовать последние мгновения светлого времени, чтобы вылететь в открытое место и там устроить лагерь.

Офицер-чужак что-то сказал своей скользящей речью и исчез в тени. Раф увидел, что остальные уже достали свои спальные мешки и раскладывают их под флиттером, а Сорики связывается с РК-10.

… — установить взаимопонимание нетрудно, — говорил Лабле, когда Раф забрался во флиттер за своим мешком. — Имеют значение цвет и интенсивность. Надо изучить основу. Мы рассмотрим записи с помощью сканнера… Установили его, Сорики?

— Можете нажимать кнопку. Если сканнер сможет их прочесть, прочтет. Я записал всю речь, которую произнес их вождь, король или кто еще, когда мы уходили.

— Хорошо, очень хорошо! — Лабле сел у переносной панели коммуникатора Сорики, воткнул в уши пробки сканнера, с отсутствующим видом принимая у капитана свою порцию концентратов и одновременно слушая запись, сделанную связистом днем.

Хобарт повернулся к Рафу.

— Вы выходили с офицером. Что он вам показал? Пилот описал шар и тело, которое ему показали, и добавил то, что понял из объяснений жестами. Капитан кивнул.

— Да, у них есть летательные аппараты, они их используют. Но мне кажется, большой у них только один. И они ведут войну. Всю колонию мы не видели, но я заключаю, что их осталось очень немного. Они закопались здесь и нуждаются в помощи, иначе варвары всех их прикончат. Они об этом много говорили.

Лабле вытащил из ушей пробки. Лицо его выражало волнение.

— Вы абсолютно правы, капитан! Они предлагают нам сделку. Предлагают все сокровища знаний этой планеты!

— Что? — В голосе Хобарта слышалось недоумение.

— Вот там… — ксенобиолог махнул рукой, указывая куда-то на восток, — там сокровищница знаний их расы. Она в самом сердце вражеской территории. Но враг пока о ней не знает. Наши хозяева уже дважды летали туда за разными материалами, и их корабль может совершить еще только один перелет. Они предлагают нам равную долю, если мы полетим с ними и поможем очистить склад…

В ответ Хобарт присвистнул. На худом лице Лабле появилось голодное выражение. Никакая другая взятка не могла бы так соблазнить его. Но Раф, вспоминая разорванное тело, сомневался.

«В сердце вражеской территории», повторял он про себя.

Лабле добавил еще кое-какую информацию.

— В конце концов враг силен только своим количеством. Эти животные…

— У животных не бывает копий! — возразил Раф.